Ещё в конце прошлого года я задумался: как, чем, каким образом отметить мне Столетие Октябрьской революции? Столетие!.. А до второго Столетия едва ли удастся мне дожить в здравом уме и твёрдой памяти, едва ли.
И я решил: во-первых, прочитаю внукам лекцию об Октябрьской революции. Перед 7 ноября у них как раз были каникулы. Я нагрянул к ним, усадил перед собой и начал издалека — с крепостного права. Слушали внимательно.
Но это, так сказать, частное мероприятие, а был у меня и гораздо масштабнее замысел: написать во славу Столетия революции, Советской власти, в защиту их вождей и руководителей, прежде всего Ленина и Сталина, сто статей. И на основе этих статей издать десять книг.
Жена ахнула, узнав о моём замысле, и с испугу заговорила со мной языком известной пожилой дамы из пушкинской «Сказки о рыбаке и рыбки»: «Дурачина ты, простофиля! Ты же почти ровесник революции. Вспомни, что недавно сказал:
Опять прислал Проханов чачу.
Я пью её и горько плачу:
Хоть восхищаюсь я Прохановым,
Как Ленин в юности — Плехановым.
Но наши восьмилетние внуки одобрили мою идею: «Жми, дед! Где наше не пропадало!».
И что ж вы думаете? К первым числам ноября я выполнил план.
После такого книжного залпа я подумал, что 7 ноября могу не идти на демонстрацию. Но тут по телевидению началось нашествие фильмов об Октябрьской революции. Как саранча! Как оползни! «Демон революции», «Троцкий», «Подлинная история революции», «Истинная история…», «Подноготная история…» И ведь все — по серий шесть-восемь! Уму непостижимо… Ну, попробовали мы с женой смотреть. Вот появляется на экране Троцкий. Но что такое? Рядом с ним чья-то тень, и она его заслоняет. Спрашиваю жену: «Таня, может, я вижу плохо. Кто там рядом с Троцким?» — «Как кто? Да Чубайс сперва выглядывал из-за его спины, а потом воплотился во Льва Давыдовича». — «А рядом с Парвусом?» — «Второй Чубайс!» — «А как царь Николай похож на Медведева!» — «Да наверняка Медведев и играл». — «А в роли Александры Федоровны, я думаю, дебютировала Наталья Поклонская». — «Кому же ещё!» — «А Наталью Седову, вторую жену Троцкого, кажется, изобразила Ксения Собчак, наш будущий президент. Если не Алексеева Людмила Михайловна, 1927 года рождения.»
Но главное-то — необоримая скука, воинствующая бездарщина, аж скулы ломит. Кто будет смотреть ваши сериалы? И ведь какие вороха невежества и глупостей! Скажу хотя бы только о двух-трёх из тех, о которых можно кратко. Фильм о Троцком начинается с чудовищной сцены древнеримской децимации, то есть с казни, с расстрела на фронте каждого десятого в строю той воинской части, которая отступила с поля боя без приказа. Не было никаких децимаций, ничем это не подтверждается. Крови и без этого пролито столько… И кадры нужно было беречь, каждый солдат на счету. А на экране 10% личного состава истребляется собственной рукой… Что ни говори о Троцком, но дураком-то он не был. Это пассаж в том же роде, что в «Архипелаге» у Солженицына: бригада заключённых не выполнила план по лесоповалу, и троцкист Александр Исаевич её на месте расстрелял. А кто, если уж отбросить все иные соображения, кто завтра вместо расстрелянных будет план выполнять?
Так начинается фильм, а как он завершается? Хорошо известно, что испанец Рамон Меркадер убил сидевшего за столом Троцкого ударом ледоруба по голове. А тут Троцкий героически погибает в отчаянной неравной схватке с молодым испанцем. Какая красивая смерть!.. Вот так же 30 апреля 1945 года Геббельс объявил, что фюрер погиб в бою на баррикадах при защите рейхстага…
Я уж не говорю о таких частностях, как то, что Ленин в письмах называл Троцкого и Иудушкой, и свиньей, но никогда не разговаривал с ним «на ты». А Троцкий не мог называть Сталина «Коба» — это было имя для узкого круга близких людей.
И ведь сколько денег народных отмусолили на эту кино-саранчу!.. И все фильмы продиктованы одним чувством: жутким страхом за то, что натворили с великой страной заказчики фильмов. Они же страшней всех Троцких и Парвусов вместе взятых, ибо всё-таки не те, а эти удушили Советскую власть, не те, а эти разрушили страну, отринув от неё 14 республик — 4 миллиона квадратных километров со всем их населением, городами, заводами, морскими портами, полями, лесами, реками… Чуть не десяток Франций! Отринули и принялись навешивать всюду дохлых орлов и власовские флаги. Да ещё так вихлялись перед американцами, что дали им возможность не только оторвать, но и натравить на нас самую большую из республик…
Был у меня такой случай. Мой испанский друг Хосе Нуньо повёл меня однажды на Кунцевское кладбище. Долго мы искали нужную могилу, Хосе волновался, что забыл, где она. Наконец воскликнул: «Вот! Здесь». Мы подошли. Смахнули снег с надгробья. Это была могила Рамона Меркадера. Постояли, помолчали. Хосе рассказал, что Меркадер отсидел в тюрьме двадцать лет. Шесть лет его пытали, стараясь узнать подлинное имя. Молодая женщина из обслуживающих влюбилась в молодого испанца, который сам вызвался ликвидировать Троцкого. После освобождения они поженились и уехали в Советский Союз. Здесь им дали работу, квартиру, они усыновили двух сирот. Рамон умер в 1978 году на Кубе, но похоронили его здесь, под Москвой. Он никогда не сожалел о том, что сделал, ибо Троцкий был врагом не только лично Сталина, но прежде всего и главным образом Советского Союза: будучи уверен в нашем поражении, он подначивал Гитлера к нападению на нас, надеясь в суматохе войны вновь прийти к власти.
Так вот, мне, в почтительном молчании стоявшему у могилы Меркадера, от этих рахитичных эстетов, от платных бездарей со званием «народный» хочется защищать даже Троцкого в гениальном исполнении Чубайса.
Утром 7-го ноября в 10 утра стали мы смотреть, как было объявлено, «парад в честь легендарного парада 1941 года». Всё пронизано ложью. Во-первых, для молодого поколения этот действительно легендарный парад выглядит полной нелепостью: немцы под Москвой, а тут какой-то парад затеяли! Больше делать нечего было? Нынешняя власть, лгущая не только словом, но и молчанием, боится сказать, что парад-то был ежегодным, традиционным, тот — в честь 24-й годовщины Октябрьской революции, и смысл его был в том, чтобы показать всему миру, что даже в труднейшем положении мы соблюдаем свои традиции, сохранили твёрдость духа и уверены в победе. И действительно, ровно через месяц, 5-6 декабря начался разгром немцев под Москвой, который едва не кончился их полным крахом.
Но вот сейчас на Красной площади какой-то седой оратор произносит поздравительную речь. Ни одного живого слова, сплошная казёнщина. А кто это? Градоначальник Собянин. Позвольте, но ведь это военный парад в честь военного парада, и раньше речь всегда произносил верховный главнокомандующий. Что, Путин начал слагать с себя некоторые тяжёлые должности, и вот теперь Собянин главковерх?
Нет, Собянин пока ещё не верховный, это просто они хотят легендарному параду, по поводу которого тогда ахнул весь мир, придать областной или даже городской масштаб: ну вот, мол, отстояли тогда населённый пункт Москва… Это давнее их старание. Назвал же однажды главный оратор великую Сталинградскую победу «удачным эпизодом войны». Но всё-таки что-то случилось: Мавзолей Ленина не замаскировали рогожей — то ли забыли, то ли кто-то решил так. Неужто допёрло?
Парад кончился, и жена тотчас скомандовала: «Выключай телевизор, сейчас опять полезут все эти троцкие да парвусы, чубайсы да жириновские!». Я выключил, тем более что ведь эти фильмы перемежаются слабоумными ток-шоу, в которых русофобской саранче дана полная свобода. Особенно усердствуют академик, видите ли, Пивоваров, откуда-то взявшийся Амнуэль, Сытин, тоже вроде знаменитого академика Дундука… Но всех превосходит своей яростью ясновельможный пан Якуб. Да, на эти зрелища и иностранцев особенно забористых импортируют. Недавно Роман Бабаян в ответ на русофобские извержения посоветовал пану вспомнить, что 600 тысяч наших солдат полегли при освобождении Польши от немцев. Так он выпалил, гад: «А кто вас звал!». А? Им, выходит, под немцами лучше было. Так они истребили 6 миллионов поляков, или это ваша пропагандистская туфта? Нас звали вперёд ваша бедственность, нас звали души погибших поляков, нас звало сострадание. Мы видели бездарность, беспомощность и трусость ваших правителей. Они же через неделю после нападения немцев бежали из Варшавы в Краков, а ещё дней через десять, бросив страну на произвол агрессора, удрали в Румынию. Польша сейчас благодаря твёрдости Сталина в спорах с Черчиллем — это примерно 300 тыс. кв. км. Так вот, над каждым квадратным километром нынешней Польши витают две красноармейские души… Подними рыло к небу, пан… Сказал в ответ ему что-нибудь из этого наш ведущий передачи? Он, как и все его коллеги, в ответ может только восхищаться нашей открытостью, прозрачностью, беззащитностью и невзрачностью.
Да, я выключил телевизор, и мы пошли на демонстрацию. Первым, кого мы встретили на пути к метро, был генерал армии И.Д. Черняховский. «Здравствуйте, Иван Данилович, — сказали мы. — С праздником великого Октября! Как жаль, что вы не можете пойти с нами…» Бронзовые губы осветила горькая улыбка.
Через торговую галерею мы вышли на площадь Тельмана. На ней стоит его памятник с поднятым кулаком: «Рот фронт!». Мы ответили ему этим же кличем и жестом антифашистов 30-х годов.
На Пушкинскую приехали около двух часов. Небо столицы уже полыхало от красных знамен. Первый поклон — памятнику. «Как это вам нравится, Александр Сергеевич?» В его глазах мы прочитали:
Товарищ, верь, взойдёт она,
Звезда пленительного счастья!
Россия вспрянет ото сна,
И на обломках самовластья
Напишут ваши имена!
Мы направились к кинотеатру «Россия», в соседнем большом здании за ним я в молодости работал на радио. Там строились колонны демонстрантов. По пути встретили какого-то нерусского парня с прекрасным большим портретом Ленина. Я подошёл к портрету, как полагается, снял шапку и приложился. Кто-то щёлкнул фотоаппаратом. Я знаю, он не одобрил бы, даже возмутился. Но можно же раз в сто лет!
И вспомнилась мысль Ленина: «Если даже революция терпит поражение, она всё равно побеждает». Бесспорно! Она не только зажигает жаждой свободы множество сердец, но и мир материальный двигает вперёд.
Дошли до кинотеатра, и тут хотелось опять говорить словами Пушкина:
Люблю я бешеную младость,
И тесноту, и блеск, и радость…
Тесноту?.. Да, в частности и тесноту праздничных колонн. А уж сколько тут было молодости, блеска и радости!.. А знамён! И не только наших, тут были знамёна и Бразилии, и Греции, и Китая, и Испании… Одна девушка показалась мне дочкой наших соседей по даче. Я спросил: «Марфа, это ты?». Она засмеялась: «Итальяно!..». Я тотчас отозвался: «Гарибальди!..». Со своим флагом тут были и каталонцы. А у меня в «Завтра» недавно было напечатано стихотворение «Барселона». И прочитал им только две строчки эпиграфа из Маргариты Алигер:
Между той и этой Барселоной,
В сущности, вся жизнь моя прошла…
И, при родном им слове «Барселона», — взрыв восторга!
Колонны двинулись и стали поворачивать налево по улице Горького. 9 ноября в репортаже «Правды» я прочитал: «Тысячи людей смогли свободно прошествовать по главной улице столицы…» Дорогие друзья Алексей, Руслан и Лариса, да вы что? Какая свобода? Какое «прошествовать»! Новый главнокомандующий то ли сам, то ли по приказу, зная, что будет шествие, не перекрыл движение транспорта по улице, и тысячные колонны были вынуждены двигаться только по тротуару для пешеходов. Эти главковерхи не могут хотя бы без локальной подлости по отношению к народу, это у них в печёнках, не постеснялись даже многочисленных на сей раз иностранцев…
А когда вернулись домой, начались телефонные звонки. Первым позвонил Валерий из Рязани, потом художник Александр из Нижнего Новгорода, московская учительница Валерия Алексеевна, Екатерина Глушик. Иркутск… Алма-Ата… Ленинград… Заглянул в компьютер: албанец Гелиос Чучка, венгр Ласло, племянник Юра из Минска… У них там выходной день. Какой молодец батька Лукашенко!.. Юра прислал песню, в которой его одноклассники, живущие ныне в Израиле, славят Советский Союз. Тоскуют по родине…
Всё, что в жизни радует нас,
Все, что так приятно для глаз,
Всё, что ставим детям в пример,
Сделано на родине — в СССР!
О! Чуть не забыл сказать, какие книги-то смастачил за год Столетия Октября. Вот, кому интересно, гляньте:
1. Путин против Ленина
2. Путин против Сталина
3. Иуды и простаки
4.Бараны в бараньих шкурах
5. Непотопляемые и двоякодышащие
6. Карнавал в Кремле
7. Пятая колонна
8. Выход есть!
9. Моя война
10. Письмо внукам
Ровно десять! План выполнен! И все — во славу Октября, все — отпор клеветникам. А ведь год ещё не кончился. Спасибо внукам за поддержку. И жене спасибо, что не прихлопнула. Ну, правда, тут кое-что переиздание, но, пожалуй, это восполняется тем, что из Пекина в переводе на китайский прислали моего «Гения первого плевка» (о А.Солженицыне, главном клеветнике России). Я думаю, нескучное чтение к празднику. Пусть почитает дорогой товарищ Си. А из Испании (Бильбао) получил сборник «Poesia Sovetica». На обложке — Советский герб и мухинская пара «Рабочий и колхозница». Что может быть прекрасней к Столетию! Тут я оказался под одной обложкой с Евгением Евтушенко. Вот уж не чаял! Но, во-первых, здесь только такие прекрасные его стихи, как «Хотят ли русские войны» и другие. Что можно возразить? Во-вторых, под обложкой ещё и столь достойные соседи, как Твардовский, Гамзатов, Рождественский…
Нет, товарищи, я за демократию, за рынок! За них именно, когда они в руках таких патриотов, как мои щедрые издатели — вулканический Александр Проханов, неколебимый узник либерализма Юрий Мухин, бесстрашный Сергей Николаев, неутомимый Анатолий Алёшкин и неведомый мне ценитель поэзии из Бильбао. Есть спрос на советские статьи да книги — и они издают. Слава великому Октябрю!
Слава Советскому человеку!
Слава Советской литературе!
Владимир Бушин