Получил «квартиру»… на кладбище
Эту историю поведала нам Наталья Леонидовна Плохута – дочь ветерана Великой Отечественной войны Леонида Андреевича Придатко. Ее отец, как миллионы советских людей, героически сражался против немецкого фашизма в годы Великой Отечественной войны, а потом восстанавливал свою Родину, которая называлась гордым именем Советский Союз. Отстраивал, не жалея ни сил, ни здоровья, чтобы было что передать детям, внукам, правнукам.
Они, наши отцы и матери, построили Великую страну, чьи богатства и мощь проматывают сегодня «эффективные менеджеры».
В последние годы Леонид Андреевич проживал в стареньком доме в Динском районе Краснодарского края. Дети разъехались кто куда, и ветеран решил, что настало время пожить ему в человеческих условиях, в квартире с удобствами. Тем более что в День Победы он получал поздравительные открытки и слышал высокопарные славословия от многочисленных должностных лиц в адрес «уважаемых ветеранов». Вот и обратился фронтовик к этим лицам с просьбой об улучшении жилищных условий. Государство устами президента и председателя правительства гарантировало всем ветеранам войны предоставить комфортное жилье.
Поверил Л.А. Придатко обещаниям и подал документы в администрацию Динского района. А вскоре… получил отказ. Дескать, «не положено» тебе и точка. К счастью, в прокуратуре района оказались совестливые люди. Они обратились с иском в интересах Л.А. Придатко в суд, и тот признал право ветерана на получение достойного жилья.
В министерстве труда и социального развития Краснодарского края документы Л.А. Придатко проверили (!) и включили участника войны в сводный список граждан, претендующих на получение социальной выплаты для приобретения жилья. Почему выплаты, а не жилья, как предписано законом? Разве не понимали краевые чиновники, что они нарушают закон, что фактически отказывают старому солдату в положенном ему жилье?
А дальше произошло именно то, чего дочь Леонида Андреевича очень опасалась: не дождался ветеран обещанного – ни комфортного жилья, ни даже денег, на которые, по велению равнодушных чиновников, должен был покупать квартиру. Умер ветеран. Он выстоял в войне с фашистами, хватило ему сил на восстановление Родины, а схватки с чиновниками времен капитализма его сердце не выдержало. Получил от благодарного государства «квартиру» в два аршина на кладбище.
Задним числом, как водится, поднялась суета. Счетная палата РФ усмотрела бездействие, халатность и нарушение прав ветерана Великой Отечественной войны. У полиции вдруг открылись глаза: нарушен закон. Но местный Следственный комитет отказался возбуждать уголовное дело. Зачем, когда человека больше нет, значит, нет и проблемы? Подумаешь, местная чиновница несколько месяцев тянула с передачей документов на выплату. И что с того, что незаконно было отказано заслуженному человеку в его законной просьбе? Словом, получилось нехорошо, но всё уже в прошлом.
Однако дочь Леонида Андреевича попыталась попросить у тех же, как бы покаявшихся, чиновников причитавшиеся отцу деньги, чтобы на них поставить заслуженный памятник фронтовику. Но и тут получила отказ. Теперь ей указали на закон, согласно которому не положены такие выплаты. И что же за законы у нас такие, сокрушалась Наталья Леонидовна? Одни, которые в пользу гражданина, не замечаются, другие, запрещающие, – исполняются беспрекословно.
А как же забота о тех, кто Отечество защищал, у кого не счесть заслуг перед страной? Власти Краснодарского края дали исчерпывающий ответ, как они чтут ветеранов и тех, кому обязаны всем.
«Узнать бы, дрогнула ль в душе хоть одна струнка у тех, кто отказывал Леониду Андреевичу в его самой простой, человеческой и законной просьбе? Или души районных чиновников до такой степени очерствели, что только грозный окрик ВВП способен пробудить в них хотя бы страх? Или даже страха не ведают?» – спрашивала себя дочь ветерана. Ответ на эти вопросы дает наша жестокая действительность.
За шиворот – в скорую
Скандалы с медиками и пациентами стали в России делом рутинным. Врачи и фельдшеры подвергаются избиениям. Нередки и противоположные случаи, когда медики проявляют насилие по отношению к больным. Но чаще речь идет просто о небрежении и равнодушии, которое тоже становится убийственным.
Последнее громкое ЧП связано с инцидентом в Оренбурге. На камеру, установленную у подъезда дома, оказался заснят момент «госпитализации» больного. Женщина-фельдшер за шиворот, прямо по асфальту тащит человека, не способного самостоятельно передвигаться, безуспешно пытается уложить его на носилки. Рядом стоит водитель скорой, безучастно наблюдая за происходящим. Доставленный все же в больницу пациент умер… Ролик попал в интернет, вызвав бурное обсуждение и множество возмущенных откликов.
Инцидентом заинтересовался Следственный комитет. Министр здравоохранения Оренбуржья Галина Зольникова сообщила, что начата служебная проверка и по ее результатам «будет дана соответствующая оценка действиям сотрудников, вопросам служебного соответствия и этики».
А главный врач станции скорой помощи, где работает данная бригада, Сергей Бедных сообщил, что коллектив оценки уже дал, осудив коллег. Фельдшеру объявлен выговор, шофер уволился сам – ушел на пенсию. Ему 67 лет, недавно он перенес операцию на позвоночнике, почему, вероятно, и отказался помочь фельдшеру.
Однако все эти проверки не внушают надежд на добрые изменения в отношениях «больной–медик». И подобные оренбургской сцены будут повторяться постоянно. Только подавляющее большинство из них на камеру никогда не попадут – и это останется личной проблемой конкретного человека или его семьи.
В оренбургской истории не забывают подчеркнуть, что умерший пациент был «пьяным бомжом», хотя и «пьяный бомж» имеет право на человеческое отношение. Но в подобную ситуацию может попасть абсолютно любой человек.
Около года назад произошла другая «громкая», но уже забытая история. В Нижнем Новгороде бригада скорой не стала госпитализировать 92-летнюю участницу Великой Отечественной, которую некому было донести до машины. В бригаде было две молодых женщины, одна из которых беременная, а дочери больной самой уже далеко за 60. Среди соседей помощников не нашлось.
А случаи негромкие так вообще ежедневны. «Маме стало плохо. Я вызвала скорую. Бригада состояла из двух молоденьких девушек. Мама не могла идти сама. Тогда мне сказали: «Ищите, кто понесет больную до машины». Был рабочий день, из соседей дома только пенсионеры. Я одна тоже не могла донести маму до машины. Разъясните, каков в таком случае порядок госпитализации тяжелобольного человека?» – интересуется посетительница медицинского интернет-форума.
Главврач одной из больниц отвечает ей, что в соответствии с Приказом Министерства здравоохранения Российской Федерации от 26.03.1999 №100 «О совершенствовании организации скорой медицинской помощи населению Российской Федерации» фельдшер и водитель выездной бригады обеспечивают переноску больного на носилках, а в случае необходимости принимают в ней участие.
Приказ этот вроде никто не отменял. Однако отменили многое другое. Так, еще с советских времен в бригадах скорой были предусмотрены должности фельдшера-водителя и санитара. Не всегда они были заняты, однако водителю скорой часто доплачивали из ставки санитара. С 1 января 2014 года Минздрав эти ставки окончательно «оптимизировал». И не только их: зарплаты на скорой формально выросли, а на деле упали. Так что там и врачей с фельдшерами часто не хватает. Вот и на оренбургской подстанции теперь, возможно, будет на одну бригаду меньше…
Замкнутый порочный круг бесчеловечности: государство уничтожает медицину, по сути – издевается над медработниками. У тех уже не остается ни сил, ни желания гуманно относиться к больным. Все больше и чаще они действует по принципу формальному. Да разве только медики? И прохожие в Оренбурге скорую вызвали, но дождаться ее не посчитали нужным. Конечно, они же не обязаны! Спасибо, что вообще обратили внимание на лежащего без сознания человека.
Еще не так давно в случае острой необходимости не было и особых проблем найти помощников для транспортировки носилок в многоквартирном доме. Ныне же обществу навязывается принцип «никто никому не должен».
Е. ЮРЬЕВА