ГРИБНЫЕ ДОЖДИ
Когда в деревню вкатился кортеж из трех авто заморского происхождения, местные бабки отдыхали после трудов праведных. Судачили, кто о чем. Обсуждали уходящее лето, урожай, виды на грибное изобилие, красны уж больно были рябины, а также печалились за внуков, сплавленных родителями на лето в упоительные российские захолустья. Чада носились с криками вокруг пересохшего прудика в окружении многолетних сосен и елей.
Из машин высыпали люди, самый толстый, видимо главный, весело поздоровался.
— Привет, бабули! Как насчет грибов, рыжики встречаются?
Самая молодая бабка в возрасте лет шестидесяти по прозвищу Сорока ответствовала, что грибы есть, да не про вашу честь!
— Что так неласково? А мы к вам с новостью. Привезли вам план строительства, будем на месте прудика и леска новый дом строить, будете жить как в городе, газ проведем, дороги и прочие удобства. Разрешение на строительство глава Администрации подписал, экспертизу провел сам Гаврюшин, все о-кей, будем жить в соседстве и братстве.
Онемевшие бабки не сразу вспомнили, что совсем недавно мучились они с дачной амнистией, деревенская землица поделена между соседями, и только пруд остался в коллективном пользовании. Но на прудах, как бы, дома не строят.
Толстый, по фамилии Лагушин, развернул перед бабками кадастровую карту и растолковал, что выделенные деревенским жителям земельные участки урезаны землемеркой из Администрации, и теперь вокруг пруда образовалось новое пространство, которое и взял в аренду новоявленный сосед, выиграв такое право на аукционе.
-А как же лесок? – поинтересовались бабульки. — Ведь сосны и ели, как никак, тоже имущество, они как дети наши. С нами росли и мужали. Неужто всех под топор? – изумлялись старожилы.
Толстый Лагушин развернул другой документ, где значилось, что данный земельный участок свободен от насаждений. И подпись красовалась – главный санитарный врач — Малюк.
Женщины перекрестились, и на всякий случай спросили заезжего, сам то он видит эту красоту или нет?
— В заключении Малюка все написано, что еще требуется? – ответствовал явный проходимец.
Сообразительная Сорока поинтересовалась все же, кто же такой «сам Гаврюшин», и какую экспертизу он мог провести, если в деревне не появлялся?
— Гаврюшин, государственный эксперт, специалист высшей категории. Зачем ему по деревням и весям слоняться, у него есть все карты местности. Ткни пальцем, где тебе приглянулось строиться, и экспертиза готова. Эх, бабки, бабки! В каком веке вы живете, не знаете, что кругом нынче интернет, спутники, навигаторы и прочие нано.
Что за «нано» спросить не успели, Лагушин нырнул в автомобиль и был таков. На руках у ошарашенных домовладельцев осталась картинка будущего дома, напоминающего дворец Галкина в деревне Грязь, а вокруг облака.
-А где же наши дома? – опять встряла Сорока. – Видимо, будущий сосед их выкупит и снесет, судя по картинке, не разместиться ему на пруду и никаких украденных у нас земель ему все равно не хватит.
Пенсионерка Ларионовна, бывшая учительница, резонно заметила, что пока стройка не началась, надо бы с жалобой к главе Администрации двинуть. Прослышала она, что просто так земли не отбирают, должны быть на то общественные слушания. И вообще, как сейчас принято в городах жители выходят в пикеты. Все проголосовали за пикет. Ларионовна взяла командование на себя и обязала всех нарисовать плакаты, кто как сможет. Например: «СТРОЙКЕ НЕТ!» , «РУКИ ПРОЧЬ – СПАСЕМ ПРИРОДУ» Ну и так далее, кто что придумает.
К очередному приезду захватчиков деревенский дивизион был в полном составе. Особенно отличился пастух Василий. У него на шее висела картонка, на которой значилось :»СВИНОКОЗЛЫ!» А сбоку пририсована свинья с рогами и в очках. Народ изумился, за Васькой таких талантов рисовальных никогда не значилось. Присмотревшись, пикетчики определили, что очень свинья с рогами похода на главу Администрации Клопова, и рога кстати. Уж больно жена у него разгульная.
Вскоре показалась строительная компания. И не только на легковом транспорте, но уже со строительными материалами и бригадой рабочих.. Пикетчики встали на дороге, а Сорока вынесла раскладушку и плюхнулась посередине. На шее у нее болтался боевой вызов «ВРАГ НЕ ПРОЙДЕТ!»
Предводитель захватчиков достал телефон и вызвал «ОМОН». Народ подивился, откуда тут ОМОНУ взяться, но на всякий случай посторонился. Вместо ОМОНа приехал участковый Виться, два раза пальнул в воздух из газового пистолета, а когда дым рассеялся, то пикетчики увидели, что пастуха Ваську заталкивают в машину вместе с вещественным доказательством – свинокозлинным плакатом. В участке стояли стол и два стула. На столе лежал пухлый кодекс об административных правонарушениях. Василий даже пожалел, что не читал такую полезную вещь. Сколько можно, оказывается, совершать этих правонарушений?
-Садись, скотина, и рассказывай, кого изобразил на своем плакате? На нашу публичную власть покушаешься?
-Я против уничтожения природы свинокозлами.
— А где ты таких мутантов видел?
-В нашем правлении. После собраний эти козлы столько мусора набросают, свиньи настоящие.
Отвесив дубинкой спасателю природы, участковый вцепился в кодекс. Долго листал, но про свинокозлов ничего не написано.. Вроде Васька никому не мешал, стоял в стороне со своим идиотским плакатом, мелко не хулиганил, матом не ругался в общественном место, и даже на редкость был сегодня трезвым. В общем, сажать и штрафовать не за что. Треснув художника еще раз по спине, выгнал на улицу. Вещественное доказательство спрятал в стол. Пастух засеменил в деревню на подмогу боевому братству.
Забастовщики единогласно уполномочили Ларионовну написать жалобу и донести до светлейшего, коим являлся недавно избранный сельчанами слуга народа Клопов, людские страдания.
Народный благодетель о стройке был наслышан, сам давал разрешение.Показал Ларионовне результаты общественных слушаний, где домовладельцы деревни единодушно проголосовали за новое лагушинское строительство. Как же так, заволновалась пенсионерка, увидев и свою подпись в списке одобрителей, но, во-первых, подпись была не ее, а, во-вторых, ни о каких общественных слушаниях никто слыхом не слыхивал..
— Непорядок, — загромыхал народный слуга, и вызвал на ковер свою заместительницу, которая клялась и божилась, что не виновата, и списки жильцов не подписывала, подпись ее, но поддельная.
-Немедленно! В полицию! В Администрации – рассадник коррупции! – гневался избранный глава. — А вам, уважаемая, простите, Татьяна Ларионовна, прямая дорога – в суд. Там разберутся, кто прав, а кто наши гуманные и человечные законы позволяет нарушать! Мы, со своей стороны, вас поддержим и вам поможем.
Пока вдохновленные главой жители деревни сочиняли иск в суд, господин Лагушин время даром не терял. Пруд с елями и соснами был обнесен забором и снабжен охраной. Лесок был вырублен, пруд засыпан, вырыт котлован под подземный гараж, по деревенской улице потекли разбуженные строителями грунтовые воды. Грязь непролазная! Вскоре обнаружилось, что деревенские дороги не отвечают требованиям современной стройки. Ночью строители выпилили мешающие проезду деревья на земельном участке одной поселянки и уложили бетонные плиты для прохождения тяжелой техники. Приехавшие родители быстренько забрали с собой детишек от греха подальше. Уж, какой тут отдых! Подвалы затопило водой, стены в домах пошли трещинами, треск и шум за окнами до позднего вечера.
А тут и суд подоспел. Судья Панделясова стройку приостановила до разрешения спора. Ответчик, та же Администрация, иск о незаконном воровстве земель и липовом аукционе признал, куда деваться, факты налицо, но тут вмешался вышестоящий суд, который решение Панделясовой отменил, а стройку – разрешил.
Подоспело и полицейское решение насчет липовых общественных слушаний. В возбуждении уголовного дела пришлось отказать, так как подписант фальшивых списков обнаружен не был. Вероятнее всего подписалапротокол уборщица тетя Вера, уволившаяся из Администрации, либо сторож дядя Ваня, благополучно скончавшийся в результате алкогольного отравления. Что касается организаторов фальшивых слушаний, то они хоть и известны, но как можно заподозрить в преступлении людей уважаемых и бескорыстных?
Пока несчастные жители звонили во все колокола, писали жалобы и ходили по инстанциям, дом олигарха Лагушина рос не по дням и по часам. Скукоженные рядом с красавцем домом деревенские строения потерялись на его фоне. К этому времени подоспело эпохальное решение вышестоящего суда, который установил, что липовый аукцион и фальшивые подписи на протоколах общественных слушаний к делу не относятся, интересы деревенских жителей не пострадали, а господин Лагушин имеет разрешение на строительство с положительной экспертизой и заключением санитарного врача, которые никто не отменял. И пусть на здоровье строит, в иске к Администрации суд отказал.
Обалдевшие от такого правосудия, позвали жильцы прокурора. Прокурор Тукин на место прибыл, в подвалы заглянул, трещины измерил, и выдал заключение, что недостатки, конечно, есть, их надо исправить, воду откачать, трещины замазать. Но стройку прекращать нельзя, иначе семья Лагушина попадет в число обманутых дольщиков, а их и без него хватает. Налетели журналисты, партии всякие, обыгрывали дело так и сяк, учили уму-разуму. Депутат Жук критиковал деревенских, мол, не так иск составили, обещал помочь, но тут другие дела закрутились, пересажали друг друга народные слуги, не до стройки тут, в самом-то деле?
На общей народной сходке сельчане порешили – писать главе государства, больше некому. Он, гарант прав и свобод, уж, разберется! Скрипели пером до утра. И про украденные земли, и про липовый аукцион, и про поддельные подписи, и про уничтоженные лесок с прудом, про все, все. Помянули Гаврюшина с его экспертизой и слепого санитарного врача Малюка, написали про бездействие властей, которые неизвестно зачем сидят в своих департаментах и комиссиях, сваливая свои обязанности на суд, чтобы потом их решением прикрываться как щитом. Суд решил, а мы при чем? Хотя вместе и решали. Ответа ждали с надеждой. Ответ задерживался, что вселяло надежду — разбирается глава государства, не бросит своих подданных. Ответ из главного офиса страны пришел краткий: судьи у нас независимы, и вмешиваться в их деятельность не может даже глава государства. Демократия, блин! Судитесь дальше.
Пока бегали по инстанциям, дом Лагушин достроил, и осталось ему всего ничего — Подключиться к газовой трубе, отвести воду с участка, пруд то напоминал о себе, кабель протянуть, ну и прочие земляные работы доделать. Все бы ничего, да все эти трубы да кабели как раз через приусадебные участки деревенских жителей и проходят. Ведь ясно было с первого дня, что стройка незаконная, , но не сидеть же теперь в новом доме без газа, воды и электричества.
На помощь пришел прокурор Тукин. Он предложил Администрации провести в деревне публичные слушания и по их результатам наложить на земли упрямых сельчан публичный сервитут. По наводке прокурора написал Лагушин в Администрацию заявление, мол, выручайте, зря, что ли, расплачивался с вами миллионами, урезоньте этих домовладельцев деревенских, житья от них нет.
По утру обнаружили пенсионеры в почтовых ящиках приглашение – почтить своим присутствием старую ферму, где будут проведены общественные слушания, где каждый выразит, так сказать, свою волю. Коровы в деревне давно перевелись, а ферма осталась. Сгодилась, вот, для общественных дел. Навоз с фермы давно растащили по огородам, так что без сапог — не пропадешь.
К полудню выходного дня потянулся принаряженный народ к ферме, сам не зная зачем. Интересно же, тем более просеменил батюшка из соседнего прихода. Подкатил черный Мерседес, люд вывалился незнакомый. Слово держал молодой начальник из Администрации, отсидевший за взятки. Он и пояснил, что собрали их для гуманитарной миссии, разрешить воспользоваться строителю Лагушину огородами сельчан для проведения земляных работ, ну и дорогу расширить, а то нормальный Мерседес застревает на обочине, никак к новому дому не проехать. Присутствующий батюшка постоянно целовал свой крест, осеняя им присутствующих, вещал о любви к ближнему, призывал к всепрощению и милосердию. Пока онемевшие от такой наглости огородники собирались с духом, Сорока вылезла со своими вопросами, так как ничего не поняла, и все интересовалась, где ее волеизлияние будет отражено. Администратор успокоил, мол, все в порядке будет, ни один голос не пропадет, голосуйте «за». Все проголосовали «против», и разошлись, довольные по домам, а вскоре узнали, что все их огороды как бы теперь и не их, а стали публичным достоянием в интересах муниципального образования, то есть, сельского поселения. Администрация вынесла постановление с приложением схемы, на которой указала, сколько приблизительно от каждого огорода «откусила» землицы, и какой приблизительно по площади получился так называемый публичный сервитут. Хуже всех пришлось Сороке. По ее огороду прошла дорога, ставшая теперь муниципальным достоянием и подъездным путем для лагушинского дома. После таких известий деревня свалилась в сердечный приступ, а когда оклемалась, отправилась в суд признавать постановление Администрации незаконным, так как все на ферме голосовали против обременения земель. Да и о каком публичном сервитуте идет речь? И зачем, спрашивается, устраивали весь этот спектакль с батюшкой впридачу. Получается, обворовали дважды. Вот тебе и неприкосновенность собственности! Вот тебе и конституция с верой в придачу.
Судья Лапицкая долго не разбиралась, решение вынесла быстро, где разъяснила неугомонным искателям правосудия, что закон законом, но она выше закона. Что решит, так и будет. А будет так, как хочет «денежный мешок» Лагушин! Что же здесь непонятного? Непонятно другое – как осмеливаются какие-то бабки ходить в суды и что-то еще требовать, когда все давно схвачено и за все уплачено. Пусть еще спасибо скажут, что не привлек их Лагушин к материальной ответственности за вред, нанесенный семейству неосновательными исками. Примеры тому есть.
Началось с грибного дождя. Все так и думали, что теплый дождь, грибной предвестник, быстро закончится. Но что-то сломалось на небесах, и теплый дождь перешел в холодный и продолжительный ливень, и даже на другой день заканчиваться не собирался. Такая непогода в летнее время — случай редкий. Разбрелись люди со своих огородов по домам, в такую хлябь — только грядки портить. Спать улеглись рано, что в темноте делать. Жили теперь без света и телевизора из-за лагушинских проделок. А дождь все лил и лил, стучал всю ночь по крышам. К утру затих, и только отдельные капли постукивали по стеклам, как бы будили заленившихся хозяев. Вдруг неистово залаяли собаки, и выскочившие во двор разбуженные сельчане лагушинского дома не обнаружили. На его месте зиял огромный котлован, а на дне сверкала красной черепицей замечательная крыша, которой так завидовали деревенские поселенцы.
Вскоре узнали, что незадачливый строитель бесследно исчез, ищут его по всему миру. Якобы, многим должен остался. А у сельчан появились новые заборы и красные крыши. Да и грибов в этом году зародилось немеряно .Жить можно.
Альбина Тяжелова