Бюджетные странности

Бюджет 2017 года во всей красе

В таблице приведены основные параметры госбюджета России за период 2014–2020 годов.
За 2017 год даются ранее утвержденные параметры и их изменения по ФЗ №157-ФЗ от 1 июля 2017 года.

Обратим внимание, что параметры на плановый период 2018–2019 годов оставлены без изменения, что само по себе вызывает удивление.
Приведен прогноз параметров бюджета 2020 года, который в настоящее время рассматривается в Госдуме.
В последних трех столбцах показаны три основополагающих показателя, из которых начинаются бюджетные проектировки, точнее бюджетное очковтирательство.
Как видно, изначально составляется так называемый пессимистический (консервативный) проект на трехлетку. Это делается с той целью, чтобы кабмин его всегда перевыполнял, а потом дурачить население, что слаженная работа правительства позволила улучшить параметры бюджета, получить дополнительные доходы и т.д. и т.п.
Также в таблице приведены официальные сведения Счетной палаты РФ о нецелевом использовании федеральных расходов и о том, сколько из них возвращено в бюджет. Эти цифры показывают непонятную роль СП и казначейства, которые, пусть даже в судебном порядке, должны возвращать нецелевые расходы в бюджет. Почти 2 трлн руб. министерства и ведомства умыкнули из бюджета, и никто за это не ответил, не пострадал.
Если вернуть «нецелевку» в бюджет, то дефицита не будет…
СП выделяют следующие неэффективные (нецелевые) траты:
– дорогие госзакупки (автомобили, мебель и т.п.);
– информатика и бесконечное программное обеспечение незнамо чего;
– НИОКР, стоимость которых завышается в разы;
– капстроительство и стройматериалы по завышенным закупочным ценам.
(Анализируя неэффективные затраты госбюджета, газета «Московский комсомолец» (30.06.2017) прогнозирует, что в реальности «нецелевку» нужно умножать на пять.)
При рассмотрении приведенной таблицы в целом отчетливо видно, что госбюджет составляется без какого-либо принятого стратегического плана хотя бы на ближайшее пятилетие.
Экономический блок правительства РФ и Центробанк в их действующем составе составляют бюджет непрофессионально, ориентируясь на явно заниженные цифры, чтобы пугать население дефицитом и под этим предлогом увеличивать военно-оборонные расходы, маскируясь лозунгом «чтобы не было войны». А за всем этим стоит ожидание роста мировых цен на баррель нефти.

Куда уплывают дополнительные доходы 

Выше отмечалось, что доходы бюджета за 5 месяцев 2017 года выросли по сравнению с планом на 1191 млрд руб., или на 8,8%. Естественно, что эти дополнительные доходы вошли в измененный бюджет 2017 года.
Но как?
Нефтегазовая прибавка за счет роста курса стоимости 1 барреля составила 719 млрд руб. Эта прибавка, по утверждениям «Российской газеты» (21.06.2017) полностью направлена на формирование Резервного фонда в 2018 году. То есть дополнительный нефтегазовый уплыл в резерв (заначку) правительства, к тому же на будущий год. Почему? Как экономист я не нахожу объяснения таких действий кабмина.
Ненефтегазовые доходы увеличиваются на 472 млрд руб., или 5,6%, свыше плана за счет роста собираемости налогов, таких (как утверждает глава Росналогслужбы Михаил Мишустин) как НДС и налог на прибыль.
Значительная часть ненефтегазовых дополнительных доходов, понятное дело, направляется на оборону и ВПК.
Оставшаяся часть будет использована на следующие цели.
1. На сельское хозяйство – всего 35 млрд руб. Из них всего 10 млрд руб. – на прямую поддержку сельхозпредприятий, а 25 млрд руб. – на докапитализацию «Россельхозбанка» (кабмин о банкирах не забывает…).
2. На создание новых и ремонт имеющихся автомобильных дорог – 9,7 млрд руб. Это бездонное направление бюджетных трат. Одни дыры на дорогах засыпают (как правило, во время дождей), другие дыры тут же появляются.
3. Более 1 млрд руб. будет дополнительно направлено на обеспечение инвалидов техническими средствами реабилитации.    (Одна коляска (без электрики) стоит 40 тыс. руб. Получается, что дополнительно коляски по соцзащите получат всего лишь 25 тыс. инвалидов. А если подсчитать специализированные автомобили, то получится не более 2 тыс. человек.)
4. На поддержку детских школ искусств, детских и кукольных театров и детского туризма будет направлен 1 млрд руб.
5. На соцполитику дополнительно будет выделено 6 млрд руб., на образование – более 3 млрд руб., на физкультуру и спорт тоже свыше 3 млрд руб., на здравоохранение – почти 2 млрд руб.
В сумме на соцполитику – 14 млрд руб.
6. А вот на любимую кабмином экологию направляется дополнительно 19 млрд руб.
Таковы парадоксы бюджетного распределения.
7. На поддержку различных отраслей национальной экономики, которые выступают в роли локомотивов «начавшегося» (по мнению кабмина) экономического роста – 66,5 млрд руб.
8. На межбюджетные трансферты регионам для выполнения ими своих обязательств перед гражданами – 14 млрд руб.
Итого расходы в измененном бюджете 2017 года увеличиваются всего лишь на 160,2 млрд руб., или на 34%, от дополнительных ненефтегазовых доходов.

Пахнут ли доходы бюджета

29 июля 2017 года президентом России утвержден Федеральный закон №262-ФЗ с замысловатым названием «О внесении изменений в Бюджетный кодекс Российской Федерации в части использования нефтегазовых доходов федерального бюджета».
По своей экономико-политической сущности этот закон подтверждает и УЗАКОНИВАЕТ давнишнюю АФЕРУ (2002) бывшего министра финансов Алексея Кудрина, по которой доходы госбюджета начали делить на две части:
– ненефтегазовые (все доходы, кроме НДПИ и вывозных таможенных пошлин на нефть и газ);
– нефтегазовые (НДПИ и указанные пошлины).
В этом же, 2002 году был создан Резервный фонд, в который направлялись нефтегазовые доходы. А. Кудрин придумал набор уловок, чтобы скрывать законные и незаконные изъятия из Резервного фонда. В частности, были узаконены трансферты из Резервного фонда в субъекты РФ, которые, на мой взгляд, носят явно коррупционный характер.
Нефтегазовые доходы ЗАПАХЛИ возможностью наживы для топ-чиновников экономических ведомств и верхушки кабмина.
В статье 1 Федерального закона от 29 июля 2017 года №262-ФЗ уточняется перечень нефтегазовых доходов: НДПИ на УВС (нефть, газ, конденсат) и вывозные таможенные пошлины на нефть сырую, газ природный и на товары, выработанные из нефти.
Далее в ФЗ №262 уточняется порядок расчета среднегодовой цены на нефть сырую марки «Юралс», экспортной цены на газ природный и прогнозируемого обменного курса доллара США к рублю.
То есть узаконивается, что в основе госбюджета нашей страны лежат ТРИ ПОКАЗАТЕЛЯ, экономически никак не связанные с реальной внутренней экономикой России.
Далее дается определение дополнительных нефтегазовых доходов, если эти три показателя по факту выше запланированных, и недополученных нефтегазовых доходов федерального бюджета, если те же три показателя ниже запланированных.
Установлено новшество при составлении трехлетнего госбюджета, а именно:
«Под базовой ценой на нефть понимается среднегодовая цена на нефть – 40 долларов США за один баррель в ценах 2017 года, подлежащая ежегодной индексации на 2 процента начиная с 2018 года».
Спрашивается, почему $40, если уже август 2017 года закончился, а цена барреля стабильно все восемь месяцев приближается к $50–53?
Спрашивается, почему на последующие годы рост всего 2%? Чем это мотивировано? Ясно одно – какая-либо экономическая логика отсутствует.
Из вышесказанного отчетливо видно, что составление госбюджета, а следовательно, планирование благосостояния гражданского общества посажено на нефтяную иглу, на «запахи» от мировых цен на углеводороды.
В пункте 1 статьи 3 устанавливается порядок и механизм расчета расходов госбюджета, которые не должны превышать сумму доходов, за вычетом дополнительных нефтегазовых доходов, прогнозируемого объема расходов на обслуживание государственного долга, и с добавлением к этой разности 1% объема ВВП, прогнозируемого на 2018 год на основе прогноза социально-экономического развития Российской Федерации.
Из сказанного понятно, что почему-то дополнительные расходы НЕ ВКЛЮЧАЮТСЯ В РАСХОДЫ. Они уплывают в заначку, в Резервный фонд. Обратим внимание, что расходы увеличиваются на сумму, равную 1% ВВП (это примерно 1 трлн руб.), рассчитанного исходя из прогноза социально-экономического развития, которого как такового НЕТ.
Пункт 5 статьи 3 Федерального закона от 29 июля 2017 года №262-ФЗ узаконивает объединение не позднее 1 февраля 2018 года существующих сегодня Резервного фонда и Фонда национального благосостояния, в единый Резервный фонд. Красивое многообещающее название «Фонд национального благосостояния» кануло в Лету. Предназначенный для роста национального благосостояния российских пенсионеров фонд перестал существовать, ни на йоту не улучшивший благосостояние пенсионеров. Напротив, с 2015 года благосостояние пенсионеров последовательно ухудшается, пенсионный фонд скукоживается, пенсионную систему постоянно лихорадят нововведения, вводятся какие-то баллы, не позволяющие гражданам страны рассчитать свои будущие пенсии.

Оболванивание населения

Центробанк весь этот год талдычит, что его «умелые» действия удерживают инфляцию на уровне 4% и что в августе 2017 года она составила 3,3%. Но каждый человек, покупающий лекарства, продукты и товары повседневного спроса, воочию видит, что инфляция за восемь месяцев составляет не менее 15%, а по отдельным товарам и услугам зашкаливает за 25–30%. Но в описанном выше бюджетном очковтирательстве заложена инфляция, равная 4%.
Нас убеждают, что уже вторую неделю продукты дешевеют. На этом фоне вот уже неделю из всех рупоров СМИ вещается, что экономика начала расти бодрыми темпами и уже поднялась аж на 2,5%. Минэкономики и подчиненный ему Росстат выуживают какие-то цифры роста в космонавтике, сельском хозяйстве, промышленности. А народ видит, что разграбленные и обанкроченные заводы зияют разбитыми окнами.
Сегодня правительство и Кремль взахлеб говорят о «цифровой» экономике, об IT-технологиях (айтишниках), забывая азбучную истину, что экономика была всегда цифровой, экономики без цифр не бывает. Но айтишники дошли даже до того, что обучение «цифровой» экономике надо начинать со школы. И будут наши малыши и юниоры изучать, что «дважды два» – это не всегда «четыре», а может быть и «пять», и «шесть» с учетом прибыли и «цифровых» денежных махинаций. Минобрнауки и высшие руководители поддакивают: это правильно.
Недавно премьер-министр Дмитрий Медведев с особой гордостью заявлял, что в России начата приоритетная федеральная целевая программа по беспилотникам на дорогах и в воздухе, но что-то не срослось в этой ФЦП.
Взамен стали усиленно муссировать проблему прорыва в робототехнике. Президента 10 сентября привезли в Пермь, которая претендует стать центром робототехники в России. Провели экскурсию президента в «потемкинском» огромном зале с довольно примитивными роботами.
Один из роботов пожал руку президенту и произнес: «Здравствуйте, Владимир Владимирович». И президент с гордостью провозгласил: вот она, «цифровая» экономика и роботизация в действии. Он, видимо, подумал, что такой роботизированный народ ему нужен.
Там же, в Перми, президенту понравился «интернет вещей», ему показали, как к интернету можно подключить утюг, следить за протечками в ЖКХ и т.п. Путин согласился и заметил, что особенно важно наладить «интернет вещей» в промышленности, что позволит создать другую экономику. После этих слов я про себя подумал, что эту «другую экономику» хорошо бы назвать «утюговая экономика с протечками».

С.А. КИМЕЛЬМАН

доктор экономических наук