Тверской театр юного зрителя представлял спектакль по пьесе М.Черныша «Пустота», режиссер Т. Баталова.
Несомненная приятность была в этом событии ‑ наконец‑то поставлена пьеса весьма современного звучания ‑ о так называемом «офисном планктоне». Миллионный отряд, очень далекий от производственных цехов, но за десятилетия уже сложившийся в особый класс.
В начале спектакля с первого ряда партера поднялся ведущий и немного пофилософствовал по поводу начала каждого дня, когда человек просыпается, и, благодаря невидимому заряду, начинают работать его мозг и всё остальное.
А потом ведущий открыл туалетную кабинку, что стояла на сцене. Сел на унитаз и продолжил говорить. Его говорящую голову мы уже видели крупным планом на экране проектора на заднике сцены.
Спектакль начался показом некоей солидной, то ли нефтяной, то ли инвестиционной компании, где сотрудники в первой сцене выходят из кабинетов для представления им нового руководителя, Димы. Запевается гимн компании (переделка советской песни про Москву, где слова припева: кипучая, могучая, никем непобедимая). Оригинальный прием ‑ показать всех героев сразу, чтоб зритель не путался в сюжетных линиях.
А затем пошли сцены, показывающие жизнь каждого героя с его проблемами. Проблемы были неоригинальны. Вот секретарша Света. Оказывается, для полного самоутверждения ей не хватает только автомобиля. Она об этом рассуждала в кабинке туалета, а ее лицо также крупным планом показывали на экране проектора.
Иногда хочется задать риторический вопрос театральным режиссерам: неужели вы хотите убедить зрителей, что это признак оригинальности? Давно уже стало понятным, что смешение кино с театром ‑ это доказательство как раз слабости театра, когда утрачивается былое мастерство.
Третья сцена показывала поход сотрудников фирмы в кафе. Их разговоры плохо были слышны уже на бельэтаже. Хорошо отыграл только актер в роли бомжа. Его рассуждения о бизнес‑проектах были прекрасны.
Но потом показали пьяную парочку с глупой нелогичной сценой, и впечатления были смазаны. Надоедать стали и иностранная музыка, и многократные хождения героев по сцене.
Последовали одна за другой житейские сцены по каждому персонажу. Весьма реалистично была отыграна сцена той же Светы с мужем ‑ пьяницей Мишей, который ещё и игроман. Больные современные темы!
Сцена модного курорта была непонятна из‑за плохой слышимости.
Зал оживился, когда появилась вывеска с названием города Мухосранск. Тем паче, тема была весьма актуальна. Наблюдательный совет компании якобы решил обанкротить комбинат в этом городе. Очень показательно слово – банкротить. У нас, как известно, именно банкротят, преднамеренно. С целью вывода средств, списания долгов, чаще всего перед бюджетом. А заодно, чтоб «похерить» бухгалтерскую документацию, в которой было много «нечистых сделок». Мэр выступает против. Говорит правильные слова, но потом ставит нужные подписи. И это тоже современные политические реалии. Кулаками помашем, а потом все тихо сдадим.
Несомненный плюс автору пьесы.
Только есть ещё и явный минус, то ли автора, то ли режиссера. Я обратила внимание на одну весьма характерную черту спектакля. С половиной реплик, разговоров, монологов герои обращались непосредственно к зрительному залу, как будто это был не спектакль, где зритель «наблюдает» жизнь на сцене, а просто читка пьесы. Были и вовсе непонятные сцены, которые ничего не давали для сюжета, а как будто заполняли вакансию на свободное время в спектакле ‑ сцены в фитнес‑ клубе, разглагольствования о вежливом старичке.
А метание актеров по зрительному залу, которое приняло уже в театральной практике характер эпидемии. На сцене ‑ огромное пространство, а актеры в зал побежали… Зачем, почему?! И сколько затянутых сцен, этих раздеваний, потягиваний, лежаний в два яруса, марширования по сцене?!
А может, эти сцены тоже маскируют пустоту, пустоту в идеях, пустоту в режиссерских приемах? Но следует признать, что мысли ‑ и житейские, и философские, и политические, что звучали в этом спектакле, мне, как рядовому зрителю, очень нравились – про пустое накопительство барахла, про трусость политиканов, про соучастие во зле, про депутатов, про мужиков, которые напрасно тратят свою жизнь в офисах и не задействованы в настоящем деле. Было много интересных сцен, но, увы, они были плохо связаны сюжетом, если не считать того, что все герои работают в одной фирме.
В конце спектакля я поняла название пьесы. Главный герой Дима признается: «Мне страшно завести семью, потому что трудно найти хорошую жену, ещё труднее найти хорошую мать для будущего ребёнка».
В конечном итоге всех героев объединяют страх перед будущим и во многом бесцельная жизнь, где только потребительство и нет высоких идеалов. Одна пустота! И встает вопрос – а кто создаёт эту пустоту?
Сам же Дима на этот вопрос и ответил, когда начал рассуждать о том, что у него в руках инвестиционный проект и от его хорошего настроения сейчас многое зависит. Вот подпиши он сейчас проект, начнется стройка, у людей появится работа, появится зарплата, будет чем кормить семьи.
И только в конце спектакля начинаешь понимать, что не так уж он и безопасен, этот офисный планктон… От него тоже что‑то зависит, особенно когда этот офисный планктон в госмонополиях, вокруг наших депутатов и правителей…
«Высокоумственную» концовку спектакля правда я не поняла. Лежит герой на сцене, а на него падают теннисные шарики… И весьма сложно выразить полную оценку спектаклю! Идея сценария – отличная, содержание ‑ вроде бы тоже хорошее, актеры играли неплохо, а в целом спектакль не вызывал восхищения.
Нелли ЦАПУРИНА.