Играл лауреат премии им. Волкова Татарский академический театр им. Г.Камала. Спектакль назывался «Банкрот», автор пьесы Г. Камал.
Если вы обратитесь к справочной литературе о Г. Камале, то узнаете помимо общих сведений, что это классик татарской драматургии, как Гоголь или Островский в русской. И что Камал резко бичевал пороки буржуазного общества, более того, он сотрудничал в марксистских газетах , писал сатирические заметки. И даже сам издавал нелегальные газеты ещё до революции 17 года. Он перевел на татарский язык более 100 произведений русской классики. Ему было присвоено звание Герой труда.
А теперь вспомним судьбу гоголевского «Ревизора» в современной России. Три «новых прочтения» «Ревизора» я уже знаю. От гоголевской сатиры, от обличительной социальной направленности пьесы «Ревизор» после таких «осовремениваний» остались рожки да ножки. Стараясь выслужиться перед власть имущими, режиссеры очень часто переставляют акценты в острых социальных классических пьесах, направляя внимание зрителя на мало- значительные, вторичные сюжеты. Примерно то же самое произошло и с пьесой Г. Камала «Банкрот», что была представлена на сцене Волковского театра для ярославских зрителей.
Постановка была сделана с размахом. На сцене двигался почти настоящий трамвайный вагон. Дым, гудки, движение, торможение по рельсам на сцене — впечатляли. И на костюмы и прочие атрибуты не поскупился театр, все было весьма красочно!
Сюжет пьесы прост — купец берет деньги в банке, прячет в присутствии жены пачки денег в сапоги. И с этими деньгами едет в Москву по делам. В поезде его находят без сознания и без денег, он сходит с ума от горя, а кредиторы соглашаются получить хотя бы 10% от фактических сумм долга неудачника. С помощью доктора купец доказывает свое сумасшествие, с помощью доктора тут же и вылечивается. Всё понятно — это мистификация, чтоб надуть своих кредиторов.
Содержание, текст пьесы – это на час- полтора активного сценического действия. Но постановщик умудрился растянуть пьесу почти на три часа. Понятно, что это означало в конечном итоге. Долго и нудно герой обдумывает свою будущую аферу. Долго прячет деньги в кладовке, точно также долго имитирует укладывание якобы денег совместно с женой в сапоги. Далее начинаются сцены сборов и провожания. Вы не поверите – простая сцена сборов в дорогу затянулась аж на 20 минут! Было такое ощущение, что некоторые фразы повторялись по нескольку раз. А сцены подготовки стола и прислуги для будущего приема гостей тянулись минут 30. А те сцены, где прислуга рассуждает о нравах господ, о ситуации в городе, были сделаны, как бы понятнее выразиться, скороговоркой… и весьма невнятно.
Но в общем и целом актеры играли хорошо, а главный герой в отдельных местах и отлично. Часто вызывал своими репликами, танцами, выходками аплодисменты и смех зала. Несколько музыкальных моментов также скрасили нудный затянутый спектакль.
… В перерыве из театра ушло более 80 человек, одна из зрительниц- дезертиров так объяснила свой уход: обязаны были в афише предупредить, что актеры будут говорить на татарском языке. У меня голова заболела от напряжения, глядя на эти титры над сценой.
А теперь главное по этому спектаклю: весь спектакль шел на татарском языке, а над сценой шли титры перевода на русский язык. И зрители вынуждены были чаще смотреть на титры, чем на актеров. Рядом в ложе девушка, не стесняясь, ворчала: «Думала, что иду на Островского».
Честно говорю: моя голова тоже заболела, когда пошел третий час спектакля, так что ту зрительницу- дезертира я вполне понимала. Просмотр именно этого спектакля был трудным для зрителя. Непонятно только, из-за чего эта экзекуция была проведена над ярославскими театралами? Тем более — актеры явно русским языком владели, так как отдельные реплики они выдавали иногда на русском языке, когда обращались напрямую к залу. Когда я шла на болгарский спектакль, я знала, что говорить будут на болгарском, но ведь пьесу «Вишневый сад» мы знаем почти наизусть, так что особых затруднений для зрителя на болгарском спектакле не было.
Концовка для мнимого банкрота вполне благополучна. Это принципиальное отличие пьесы Камала от «Банкрота» Островского, где мнимый банкрот по милости зятя и эгоистки дочки садится в долговую яму, а зять отказывается вернуть тестю его же деньги или хотя бы частично заплатить долг кредиторам, чтоб тестюшку избавить от позора долговой ямы.
Так вот, в дореволюционной пьесе Камала по воле постановщика зритель не увидел никаких разоблачительных моментов, акценты были весьма ловко переставлены. Постановщик направил внимание зрителя на малые сюжетные линии, более того, как я уже говорила, симпатии зрителя были на стороне героя ‑ он же ловчее всех плясал и играл, были забавные реплики, штучки‑дрючки. А разоблачительные диалоги были «мимолетны», и зритель ‑ из‑за того, что его внимание раздваивалось между титрами и игрой актеров, ‑ вряд ли понял ту мельком разыгранную сцену, где слуги обсуждают господ.
Так что ярославский зритель не увидел настоящего Камала!
Нелли ЦАПУРИНА.