1942 год – второй год Великой Отечественной войны. Красная Армия временно отступала под натиском вооружённых сил Германии и ее многочисленных союзников. Вместе с ней уходили с родных мест и жители, опасаясь агрессивных действий со стороны захватчиков. Гитлеровская авиация безжалостно бомбила промышленные города на еще не оккупированной территории нашей страны, из которых часть жителей также переезжала в безопасные места, в том числе в Ярославскую область. Там, в селе Великом Гаврилов-Ямского района, появилось много новых жителей: взрослых и детей, представляя из себя так называемых эвакуированных.
Особую группу составляли дети из города Ленинграда, которых Великоселы радушно встретили, разместили в детских домах, обеспечив их всем необходимым. В местных школах были созданы группы для школьного возраста, обеспечив всем нужным для учебы.
В июле того же года в одном из домов, что были расположены на «запрудье», появился мальчик примерно пяти лет, которого привезла мама к проживающим там родственникам: Ивану Павловичу Баланину и его супруге – Ольге Дмитриевне (дедушке и бабушке его) из города Горького (теперь Нижний Новгород). Последний хоть и находился далеко от линии фронта, систематически подвергался бомбардировке немецкой авиацией. Вражеским летчикам была поставлена задача бомбить автозавод, который выпускал не только автомобили, но и танки, вездеходы, броневики и другую военную технику. Там же были организованы группы из красноармейцев по подготовке технического обслуживания техники. Бомбили предполагаемые места расположения воинских частей, где обучались военным специальностям: будущие летчики, авиамеханики, саперы, пехота. Подвергались нападению и места проживания мирного населения. Редкая ночь проходила без объявления воздушной тревоги и последующего боевого удара. В результате были жертвы среди мирного населения, разрушены жилые дома, детские сады, больницы. Вот тогда родителями мальчика было принято решение временно отправить его к бабушке и дедушке. Что и было сделано. С большими трудностями при посадке мать с сыном были доставлены пароходом в город Ярославль. А затем на автомашине в село Великое. Мама мальчика постоянно смотрела на пропуск, где была отметка о сроке возвращения в Горький. Она была предупреждена, что, нарушив срок пребывания обратно, будет наказана, вплоть до отдачи под суд за нарушение режима. Времени у нее было мало. Поэтому она объяснила все о внуке бабушке, передала документы и сказала сыну:
— Я только схожу в сельский совет и вернусь.
Вернулась через два года – 5 декабря 1944 года, чтобы он снова жил со своей семьей на новом месте жительства. Но это все впереди, а пока он будет жить здесь, в Великом, здесь пойдет в школу и вместе со своими родственниками будет переживать события этого будущего периода жизни. Дедушка и бабушка были уже пожилые люди, много пережили за прошедшие годы, работали в местном колхозе, вырастили семерых гостей. Пять из которых жили отдельно в разных местах, четверо были в Красной Армии, одна — на партийной работе в Казахстане, а двое остались при них, здесь, в селе. Юноша Николай работал в колхозе, дочь Александра училась в местной школе, но на период каникул была отправлена на работу в другой населенный пункт, вместе всем классом, в помощь колхозникам, где не хватало рабочих рук. Дед работал конюхом в колхозе и иногда брал внука с собой. Бабушку привлекали на работу огородников на прополку овощей, и тогда внук познакомился с тем, как растут овощи. Но это было еще впереди.
На следующий день дед познакомил внука с окружающей природой, улицей, на которой ему предстояло проводить время. Мальчик уже утром заметил, что кроме него других детей нет, нет детского коллектива, что был в детском саду с привычной обстановкой. В соседних домах детей его возраста не было. Его удивил большой пруд по середине села, его поверхность переливалась под яркими лучами солнца, а небольшие волны набегали на берег, а от тины у берега шел своеобразный запах, и пучеглазые лягушки выглядывали из осоки и прятались в воду при приближении.
В последующие дни, когда сменилась погода и было ветрено, пруд изменился, набегали на берег волны с шумом, с брызгами.
Чтобы вода не стекала с пруда, прежние жители села сделали очень прочную запруду (преграду-дамбу) из камней и глины, песка и сплошной стены из дерева, а сверху посадили саженцы вербы (ветлы), у которой очень глубокие корни. Они все срослись, верба растет долго. Эта запруда стоит уже более 200 лет. Дерево росло с краю, было толстое, кора шершавая и теплая. Дед погладил ее рукой и сказал: «Это наша надежная защита». Ветви и листья дерева шептали: «Да…да, точно». Дальше дерева он не разрешал внуку ходить, чтобы не утонул.
В конце августа мальчик стал замечать, что по дороге, что шла ниже запруды, стали ходить дети постарше его.
— Кто это? – спросил он бабушку. Та вздохнула и сказала:
— Это дети из Ленинграда. От фашистов увезли. Живут в детском доме, а родители остались там.
С первого сентября они пошли в школу, которая находилась за прудом. Они шли организованно, так же и возвращались. Выделялся мальчик Миша, он у них был видимо, как вожак, командовал, чтобы не отставали. У него не было левой руки. Соседка, работавшая в детском доме, сказала, что мальчик еще дома попал под бомбежку и ему оторвало руку. Одеты они все были в школьную форму, которую сшили им на местной швейной артели, обуты в ботинки, а девочки в туфельки. Мальчик смотрел на них и вспоминал Горький, свою детсадовскую группу, а сейчас он был один.
В тот год рано наступили морозы, пруд замерз. То-то у всех детей наступила радость: можно скользить по льду, кататься на коньках. Вся детвора вышла на лед. С утра до вечера звенели детские голоса. Мальчик, помня дедушкин наказ, один на лед не ходил, и потому садился на корень вербы и смотрел на детей. Вот и дети из детдома пробежали, они сократили путь за счет замерзания пруда. Да еще получили такое удовольствие, как бегать по льду, но оно было недолгим. Через неделю подул ветер, и выпал снег сырой. В тот день он стоял у вербы и смотрел, как идут люди по тропе на запруду. Ноги скользили, и они падали, снег попадал в обувь, да еще не выдали рукавичек – руки зябли. Вот беда. Сзади всех бежала самая маленькая девочка, ей было очень трудно, дошла до верха на склоне и соскользнула вниз, ушиблась, снова поднялась с помощью мальчика на верх. Вся в снегу, в туфельки набилось много снега, чулочки промокли. Она села на корень вербы, заплакала и стала вытряхивать снег из обуви, а потом согревать ступни ножек руками. Слезы катились по ее щекам, и она тихо говорила: «Вот мама приедет из Ленинграда и привезет валенки». Бедная девочка не знала, что ее мам погибла после ее отъезда на улице от осколков немецкого снаряда. В это время прибежал Миша:
— Аня! Что ты отстала, опоздаешь на уроки! Бежим!
Он взял Аню за руку, и они побежали в сторону школы. А мальчик стоял и смотрел, как они бежали, а потом пошел домой. Ему было жаль Аню, хотелось помочь девочке, но он не знал, как. Есть такие чувства у детей, но как помочь — не знал. Пришёл домой с мокрыми от слез глазами. Бабушка заметила и спросила:
— Что за слезы? Что такое?
— А у Ани из детского дома промокли туфельки, озябли ножки. Она заболеет, а им не дали валенки.
В это время пришёл на перерыв дед.
— Что такое?
Бабушка рассказала о случившемся.
— Надо помочь, — сказал дедушка и полез на чердак дома. Там хранились вещи, которые послужили ни одному из их детей. Тогда все хранилось «на вырост» и носили не стеснялись. Нашел там валенки маленькие, да еще с галошами. А бабушка знала, когда примерно дети идут обратно и пошла вместе с внуком на берег труда, к вербе. Подождали. Дети шли дружно.
— А где Аня? – спросила бабушка.
— Да вон последняя, — ответили ей. Дождались. Бабушка позвала девочку, усадила ее на корень вербы.
— Давай, маленькая, померяем. Подойдут, мои дети носили, поносишь и ты – сняла у девочки туфельки и надела ей валенки. Как раз подошли, а бабушка вновь:
— Мои дочки носили, и ты поносишь. А там и новые может дадут.
Анечка поднялась, топнула ножками. Все подошло.
— Спасибо бабушка! – и побежала догонять своих товарищей.
Верба, словно живая, шелестела ветвями и чудилось:
— Так, бабушка, так.
Бабушка же, отвернувшись, тихо плакала и вспоминала своих, ставших уже взрослыми детей:
— Может и им в трудную минуту кто поможет!»
Александр Алексеевич Зотов
Общество «Дети войны»
Город Гаврилов-Ям.