Семь Семёнов. Современная сказка Евгения Бугрова

Семены
В некотором царстве, в некотором государстве жил один Мужик и было у него семь сыновей, прозывавшихся Семёнами.
Выросли сыновья, впору Мужику возрадоваться – эка, сколько помощников! Ан, нет. Одно не радует Мужика: чада его были бездельниками и пустобрёхами. Уж он и так с ними, и эдак, а дело ни с места. Думал он думал и порешил отдать их на государеву службу. Чего зря дармоедов охаживать? Пущай, может, польза кака будет отечеству.
Вот собрал Мужик всех сыновей своих, да и повёл на царское подворье. Царь подивился токо – вроде, и надобности никакой не объявлялось, а тут – нате.
— Чаво табе, Мужик, — вопрошает их царское величество, — чаво припёрлись в палаты царские?
— Так, ить, царь-батюшка, — отвечает Мужик, — дети ужо великовозрастные, так пущай послужат, чай, отечеству пользу какую принесут делами своими.
— А каку таку пользу они принесут? Эй вы, отроки неразумные, — молвит царь-батюшка, — а подите-ка сюда ответ держать – чему научены, како тако ремесло знаете? Вот, к примеру, ты, большой Семён, к чему будешь гож на службе государевой?
Выступил тут большой Семён, поклонился в ножки царю-батюшке и такое молвит слово своё:
— Я, ваше величие, врать могу.
— Это про что ж ты врать-то обучен, — спрашивает государь.
— А про то, как изобильно отечество наше, ваше царское величие, — отвечает большой Семён.
— Ладно, — кумекает царь-государь, — такой человек мне нужен. Так и быть, оставайся на службу царскую. Ну, а ты, — спрашивает царь-батюшка второго Семёна, — ты какому ремеслу обучен?
— Врать могу, — отвечает второй Семён.
— Погоди, — почесал за ухом царь, — такой специалист ужо имеется… Пошто ещё один?..
— Так, ить, я, ваше величество, про другое врать могу, — отвечает второй Семён. – Я, ить, про водную, значит, пространству врать умею…
— Про водную, говоришь, — покрутил носом государь, — про водную – оно тоже в надобность… А то у нас энтих морей-окиянов – как гороху, а проку от их… Так, може… Ну, так и быть, оставайся и ты на государеву службу… Ну, — повернулся государь к третьему Семёну, — ты какие науки постиг, что положишь на алтарь отечества?..
— Я, ваше премного царское, значит, обучен врать, — отвечает третий Семён.
— Так это как же? Есть ужо у нас два таких специалиста, — удивляется царь-батюшка. – А пошто ты будешь?..
— Так, ить, про знахарство обучен, по медицинской, значит, части, — отвечает третий Семён. – Вот, к примеру, занедужил, значит, народ, а я ему – раз, словом всю здоровью и поправил…
— Ишь ты, — аж подпрыгнул царь-батюшка, — это толковое дело, а то у нас, бывает, всяких прыщиков понавыскакивает, а чего сказать – толком никто и не знает… Оставайся и ты. Так, а энтот какие премудрости делать умеет, — спрашивает он четвёртого Семёна.
— Врать умею про корабли да промышленную развитию отечества нашего в области всякого кораблестроения и газодобывания, — отчеканил четвёртый Семён.
— Берём, — обрадовался царь-батюшка, — а то я и сам не знаю – чего там в той земле зарыто и на скоко энтого добра мне хватит? Ты чего умеешь, — подошёл он к пятому Семёну. – Ответствуй нам, как на духу.
— Врать могу про то, чего нет, ваше царское величество, — отвечает пятый Семён. – Вот его нет, а я говорю, что оно есть.
— Это хорошо. Это дельно. А то я сам ужо устал энтим заниматься, — обрадовался царь-государь. – Беру тебя на энто самое дело! Кто ишо? А вот ты чего делать умеешь, — подошёл он к шестому Семёну.
— А я, царь-батюшка, как мои братья единородные наврут с три короба, так я, значит, вру – какой дорогой нам, значит, ехать по колдобинам, да плыть по ветрам туда – не знаю куда, — растолковал государю шестой Семён.
— Ишь ты… Значит, и така наука есть, — удивился царь-батюшка. – Это нам за надобностью, а то плывём-плывём невесть куда… — Подошёл он к седьмому Семёну и говорит. – Тоже, чай, врать умеешь? Сказывай, про что врать-то будешь?
— Не буду я врать, царь-государь, — отвечает седьмой Семён, — а буду я правду сказывать.
— Это чой та? Что за диво такое? А, — махнул рукой царь-батюшка, — оставайся и ты, раз пришёл. Токо шибко не мешай мне тут.
Обрадовался Мужик, что пристроил всех своих бездельников, поклонился царю-батьке в ножки, повернулся и пошёл домой делом заниматься.
А тут задумал царь жениться, да и купцы сказывают, что живёт в царстве заморском царевна-краса. Соорудили корабль, погрузили подарки да провиянты разные и встали под паруса. Думал царь думал – кого же взять за сватов в это мероприятие важное, да порешил взять с собой семерых Семёнов, пущай там сказки сказывают про то, како житьё-бытьё тута наблюдается. И помахамши ручкою мамкам-нянькам да всякому люду, царь-батюшка да семь Семёнов отплыли в края заморские, где обитала краса ненаглядная.
Вот пристали оне к острову иноземному, да как увидели их царское величество царевну-красу, так сразу и возжелали быть яе суженым. Да вот только царевна не шибко на царя-батюшку заглядыват: то ли рожей не вышел, то ли седина в бороде сумнения вызвала. И пошёл тут царь-государь хитростью крепость брать. Напослал он семь Семёнов на их царский двор и велел сказывать чудеса всякие. Те разом и заходилися. Народ местный чё понял – чё не понял, а шуму ихнему подивился. А коли царь-батюшка про экскурсию чего-то ляпнул, согласился народ отпустить царевну-красу в круизу заморскую без всякой тур-путёвки.
Вышел, значит, корабль туристический да назад к мамкам-нянькам поплыл. Плывут они плывут, а тут вот какая оказия вышла. Отослал царь-государь седьмого Семёна наутро кофию царевне отнести. Всё равно, дескать, к вранью не приспособлен, так пусть, хотя бы, и официянтом послужит. Вот пришёл седьмой Семён в каюту ненаглядной царевны, сам поднос держит, а глаза так в неё и влюбляются. Да и царевне, правду сказать, глянулся младший Семён. Так оне ворковали-ворковали, а седьмой Семён возьми да и всю правду и скажи, что, дескать, своровали их царь-батюшка да на венчание в свою сторону везут. С тем и ушёл младший Семён в тоске да печали.
Как услыхала это царевна-краса, как вышла она на палубу, где их царское величество млели от счастья, да как крикнет она «Не бывать этому никогда!», да и в море-окиян – бултых! Царь-батюшка испужались, давай криком кричать да назад красу-ненаглядную звать, а оне – ни в какую! Зовёт царь-батюшка первого Семёна да наказывает: сигай, мол, за борт, да ври невесте с три короба про изобилие наше, может, возвернётся, чай.
Первый Семён спужался сигать в пучину морскую, так его матросы закинули за борт, сидят все и ждут. А первый Семён помахал руками, покричал про то, что в царстве-государстве всякие марципаны токо едят, да и пошёл ко дну.
Опечалило это царя-батюшку, а делать нечего: не взяли изобилием, будем брать водными просторами. Кличет царь-батюшка второго Семёна, давай, дескать, ступай к царевне и описуй ей всё в голубом цвете. А второй Семён, как услыхал приказание, так и завопил, что есть мочи: «Не вели, царь-государь, в море-окиян бросать, я, ить, плавать не умею!» Как же это так, — подивился царь-государь, — про водную гладь брехать, значит, умеешь, а плавать, значит, не обучен?! Ничего, мол, не знаю, за борт его! Тут матросы, не мешкая, приподняли второго Семёна и в пучину морскую! Тот и пикнуть не успел, камнем ко дну пошёл.
А тут, надо сказать, море-окиян взбунтовался, кораблик заколыхало и у царя-батюшки морская болесть взыгралася. Вспомнил ён про третьего Семёна. Призывает его к себе и наказывает: «Царевна, поди, там тоже занедужила… Вот и ступай к ей да расскажи кака у нас медицина в царстве-государстве имеется. Глядишь, и возвернётся она к разумности и здравомыслию».
Делать нечего, перекрестился третий Семён да прыг в пену морскую. Царь-государь токо обрывки какие-то услышал: «…самая лучшая в мире», «…старики до 150 лет живут», «…детей в заморские страны на их воспитание не отдаём», «…даже анализ мочи сами делаем». И всё. И больше никто его не слышал.
Настал черёд четвёртого Семёна возвертать царевну назад. А поскольку он ничего про промышленность в царстве-государстве не знал, не ведал, по причине яе отсутствия, так он сам влез на рею, и со всей промышленностью, камнем пошёл ко дну!
Кличет царь пятого Семёна. Мол, давай, Сеня, вся надежда токо на тебя. Рисуй, дескать, миражи. Мол, земля уже на обозрении, потому хватит купаться, пора обсыхать. Пятый Семён задачу понял, сиганул за борт, руками размахивает и вопит, как оглашенный: «В каждом колодце, дескать, заместо воды нефть будет фонтаном выпрыгивать. Околоточные будут колотить токо в околотках. В школах вообще более никаких ЕГЭ сдавать не будут. Физкультура и спорт придут в каждую хату, потому как все будут с факелами бегать. Партиев разных будет одна на кажный хутор.» Царь-государь аж заслушался: эка скоко всякой невидали в отечестве имеется. И когда пятый Семён перестал ручками размахивать, царь-батюшка аж подскочил и тоже завопил: «Э-э-э
А дальше-то чего? Ты погоди тонуть-то, доскажи сказку, а тады и тони себе!» Да поздно было – царь-государь конец так и не узнал.
Вдохновлённый речью предыдущего оратора, кличет их царское величество шестого Семёна. Слыхивал, мол, скоко всего в царстве-государстве делается? Ступай и расскажи царевне, что энто царский курс на ближайшую и длительную перспективу. Ты, ить, у нас по курсам мастак будешь?
Ничего не оставалось шестому Семёну, как взять курс за борт и курсировать там, пока его курс акулы не откусят. Так оно и вышло: не успел он долететь до воды, как акула раскрыла пасть раньше оратора и его курс был предрешён, а вместе с ним и последняя надежда.
Горькими слезами проводил царь-батюшка последнего Семёна – надежду на перемену холостяцкой жизни. Сидят они вместе с младшим Семёном, слёзы льют да пузыри носом раздувают.
— Вот так, Сенечка, — всхлипывает царь-батюшка, — пропали наши шесть специалистов вместе с программами, а царевну теперь не воротишь…
— Знаешь что, — отвечает седьмой Семён, — хочешь я тебе правду скажу?
— А чего это такое, — утирает царь слёзы?
— Ну, вот слушай: ну какой ты на фиг жених, — спрашивает Семён. – С тебя вон песок сыпется, а ты женихаться… Хочешь я возверну царевну?
— Хочу, — проскулил царь.
— Ну, тады слухай условие, — уверенно сказал Семён. – Царевну ты мне в жёны отдаёшь, с трону, значит, слазишь, а через девять месяцев будешь дедом и с внуками будешь цацкаться. Согласен?
— Согласен, утёр царь нос. – Ты токо царевну возверни, жалко, ить, таку красу губить…
А через год всё так и вышло: царь-батюшка рассказывал внукам-двойняшкам всю правду про то, что из вранья ничего путного не будет.
Сказка – ложь, да в ней намёк…
Евгений Бугров

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *