18 июля на пленарном заседании Госдумы министр здравоохранения Михаил Мурашко выступил с национальным докладом о реализации государственной политики в сфере охраны здоровья.
Такая форма взаимодействия парламента и правительства была введена совсем недавно — буквально в прошлом месяце. Чем она отличается от «правительственных часов», пока мало кто понимает. Вероятно, только тем, что доклад публикуется задолго до его обсуждения, и депутаты имеют возможность основательно с ним ознакомиться. В остальном — те же выступления представителей правительства, Счётной палаты, профильного комитета, фракций, депутатские вопросы строго по докладу и в конце — принятие постановления.
Последнее время любое выступление представителя правительства начинается со слов: «Несмотря на вызовы, мы устояли». Приблизительно с этого начал и господин Мурашко. Основные «вызовы» — это, конечно, ковид и санкции, которым не удалось пошатнуть финансовую устойчивость системы здравоохранения, и минздрав даже сумел обеспечить, по словам министра, улучшение медико-демографических показателей опережающими темпами.
Ожидаемая продолжительность жизни по итогам 2022 года составила 72,8 года. Ниже прогнозных значений общая и младенческая смертность. «Позитивная динамика сохраняется и в этом году», — доложил глава минздрава. Почти столько же (даже чуть больше — 72,9 года) продолжительность жизни была в 2018-м. Потом рост до 73,4 года в 2019-м и резкое падение — до 70,1 года — в 2020—2021 годах. Так что по сравнению с 2021-м мы на гребне, а если отмотать временную ленту назад, то выяснится: топчемся на месте. Когда продавливали повышение пенсионного возраста, была поставлена национальная цель: к 2030 году достичь ожидаемой продолжительности жизни в 78 лет. О том, что ранее предполагалось взять эту планку уже в 2024 году, благополучно забыли. И вот прошло ещё четыре года, а к цели так и не приблизились.
«Борьба с основными причинами смертности — наш главный резерв», — заявил М. Мурашко. Чтобы продемонстрировать успехи в этой борьбе, минздрав даже пошёл на корректировку плановых показателей, подтянув к реальности цели по снижению сердечно-сосудистых и онкозаболеваний, а также по укомплектованности педиатрами и доле граждан, ежегодно проходящих профосмотр и диспансеризацию. Всего было изменено семь показателей.
В прошлом году принято 20 законов, касающихся здравоохранения, в этом планируется принять ещё более 30. Но решают ли они те проблемы, которые есть сегодня в отрасли? У Владимира Кашина был к главе минздрава единственный вопрос: что должны сделать депутаты, чтобы изменить демографический вектор? Особенно удручающая ситуация на селе, заметил депутат, где и смертность выше, чем в городе, и доступность медицинской помощи существенно ниже. Михаил Мурашко упор сделал на развитие телемедицины, хотя обмолвился и о необходимости улучшать инфраструктуру, проводить выездные медосмотры, а также работать с регионами по перераспределению финансирования в пользу села.
На дисбаланс в финансировании обратила внимание и внефракционный депутат Оксана Дмитриева. Так, совокупные расходы на администрирование системы медстраха (без учёта капвложений, разработки методик и расходов на финансовую отчётность по медстраху самих медицинских учреждений) составляют 38 миллиардов рублей. Содержание органов исполнительной власти в области здравоохранения тоже обходится бюджету в копеечку. При этом на медицинскую науку бюджет тратит менее 60 миллиардов рублей, что не дотягивает даже до одного процента от совокупных расходов на здравоохранение. Вряд ли при таких приоритетах можно добиться технологической независимости в области медицинских технологий и фармацевтических инноваций. Оптимизировать расходы можно за счёт создания единой информационной среды, прокомментировал министр.
Николай Осадчий поставил вопрос об эффективности работы фонда «Круг добра», созданного для лечения детей с тяжёлыми заболеваниями. В прошлом году через этот фонд была оказана помощь более 4 тысячам детей. Но, по мнению коммунистов, не все резервы задействованы. Чтобы фонд расширял свои возможности, надо создавать собственные лекарственные препараты, считает М. Мурашко.
Уровень тревожности общества, по данным майского опроса ВЦИОМ, составляет 47%, сообщила Нина Останина. При этом с начала 2023 года россияне купили антидепрессантов на 4,3 млрд рублей. Депутат напомнила, что в декабре президент дал поручение правительству усовершенствовать систему оказания психологической помощи населению, и в первую очередь беженцам и военным. Кстати, тогда в психологической помощи нуждались 15% жителей нашей страны. Разработка базового закона о психологической поддержке населения не движется, считает депутат. Между тем в такой помощи нуждаются дети, подростки, мобилизованные, их семьи, жители новых регионов. Что сделано на этом направлении министерством? — спросила Н. Останина.
С 1 июля в поликлиниках появились медицинские психологи, которые взаимодействуют с фондом «Защитники Отечества». При профосмотре детей в новых регионах использовались инновационные программные разработки Национального института психиатрии имени Сербского. Что касается спроса на антидепрессанты, то лекарства этой группы часто назначают людям старшего возраста, которые нуждаются в медикаментозной поддержке, пояснил министр. Да и сумма розничного оборота, по его словам, совсем невысока.
Алексей Куринный, выступая от имени фракции КПРФ, раскритиковал бухгалтерский подход минздрава: «Цифры подгонялись: где было высоко — там снизили, где низко — подняли. Появился даже такой термин, как «амнистия» результатов».
Парламентарий предложил посмотреть на достижения России в области здравоохранения в сравнении с другими странами, сопоставимыми с нашей по экономическому развитию. Сравнение, увы, оказалось не в нашу пользу. По ожидаемой продолжительности жизни Россия отстаёт от новых стран Европы на 5—6 лет. Смертность от сердечно-сосудистых заболеваний выше в полтора раза, от онкологических заболеваний — на 15—20%. Смертность в трудоспособном возрасте в два с половиной раза выше. Причём этот важный показатель в докладе вообще не получил оценку.
«В первичном звене завершены работы по строительству более 4 тысяч объектов, в 2023 году будет введено 980 ФАПов, а до конца 2025 года мы планируем дополнительно ввести 3800 ФАПов и амбулаторий, будет обновлена каждая третья медицинская организация первичного звена», — доложил министр. Отрадно, что восстанавливается порушенное «оптимизацией». Но любые вложения в модернизацию без решения кадровой проблемы бесполезны, подчеркнул Алексей Куринный, который сам в прошлом возглавлял одну из крупнейших клиник Ульяновской области.
Министр здравоохранения полагает, что ситуация с кадрами медленно, но изменяется в положительную сторону. Есть динамика по участковым терапевтам, онкологам, анестезиологам-реаниматологам. Благодаря улучшению выплат по программам «Земский доктор» и «Земский фельдшер» в 2022 году переехало в село более 60 тысяч человек. По опросам минздрава, из 75 тысяч иностранных студентов, обу-чающихся в российских медвузах, три с половиной тысячи готовы связать свою жизнь и практику с Россией. 75% российских абитуриентов поступают по целевому приёму, а по программам ординатуры — все 100%. Это хороший задел на будущее. Однако система нуждается в донастройке, считает глава минздрава. Случается, что выпускник вуза, воспользовавшись, по сути, беспроцентным кредитом, не возвращается в медорганизацию, направившую его на обу-чение. Эти лазейки надо устранить.
Несмотря на все эти обнадёживающие выкладки, плановые показатели по укомплектованности первичного звена специалистами не выполнены, отметил А. Куринный. Более того, если в 2021 году обеспеченность врачами-специалистами в среднем по России составляла 15,8 на 10 тыс. населения, то в 2022-м — 15,3. Сокращение штатной численности медработников обусловлено низким уровнем зарплат, констатирует Счётная палата. «Либо мы кардинально решаем вопрос с увеличением заработной платы врачей, выравниванием её между регионами, либо придётся переходить к советской системе распределения кадров», — заявил Алексей Куринный.
Сегодня разница между регионами и по заработной плате медработников, и по лекарственному обеспечению колоссальная. Льготное лекарственное обеспечение, по данным всё той же Счётной палаты, недофинансируется из федерального бюджета на 50%. Нагрузка перекладывается на регионы. Но и они по причине скудной казны не выполняют своих полномочий. Из 13 миллионов региональных льготников только 25% пользуются своим правом на бесплатное лекарственное обеспечение, причём дети до 3 лет — лишь 7%, дети до 6 лет в многодетных семьях — 9%. По мнению Алексея Куринного, надо вводить систему всеобщего лекарственного обеспечения.
Собственные расходы граждан на медицинскую помощь за последние три года выросли на 30% и составили 2 с половиной триллиона рублей — половину от расходов государства. При амбулаторном лечении доля расходов граждан в России составляет 80%, тогда как в странах Европы, наоборот, 80% затрат несёт государство.
Правильное решение принято о федеральном финансировании лечения заболеваний по 14 высокозатратным нозологиям, но надо все орфанные заболевания переводить на федеральный уровень, считает А. Куринный.
Надо продолжать программы модернизации и технического перевооружения здравоохранения.
Все эти «надо» замыкаются на финансировании. Новые страны Европы тратят на здравоохранение 5—9% ВВП, Россия — только 3,8%. Общие затраты на здравоохранение в доле к ВВП выросли у нас в 2022 году по сравнению с 2019-м почти на 13%, составив более двух триллионов рублей. Если учесть, что за эти годы инфляция обесценила российский рубль больше, чем на 28%, то рост окажется падением. Отсюда и кредиторская задолженность медорганизаций, и кадровые проблемы, и недостаток средств на льготное лекарственное обеспечение, и увеличение затрат граждан на лечение, и все другие болячки здравоохранения.
Татьяна Офицерова.
Правда