Всегда вызывают интерес люди, получившие от какой-либо организации членские билеты или наградные документы с первыми порядковыми номерами. Наша землячка Ольга Илларионовна Калашникова бережно хранит удостоверение значка ЦК ВЛКСМ «Лучшему пионерскому вожатому», имеющее № 4.
Хотя при заполнении этого документа, видимо, посчитали, что более комсомольско-правильным и пролетарско-крестьянским было бы отчество Ивановна. Его и записали в удостоверение. Впрочем, довелось Ольге (вернее – ее семье) сталкиваться и с куда более существенной «неточностью». Так, в тридцатые годы ее родителям-крестьянам достался участок на болоте – таких немало тогда было близ деревни Якушево Ярославского района, находящейся по дороге на Диево-Городище. Но Илларион Михайлович и Конкордия Ивановна Дудкины старательно, не жалея сил, разрабатывали землю и в результате собрали большой урожай картофеля. Нашлись, однако, доброжелатели, посчитавшие, что достигнуто это кулацкими методами…
— Пришлось, — вспоминает Ольга Илларионовна, — маме ехать в город и доказывать, что никакого наемного труда семья не применяла. После этого не только вернули родителям раскулаченную живность и инвентарь, но и хотели избрать мою маму председателем сельсовета.
Дудкины, как, впрочем, и многие односельчане, выбрали другое – переехали в бурно развивающийся Ярославль. Семья, в которой было пять детей, поселилась за Волгой.
Когда началась война, Ольге было девять лет. На всю жизнь запомнила она, как на Тверицком кладбище хоронили ленинградских блокадников, умерших в поезде или в Ярославле. Обрушилась беда и на семью Оли: от отца, призванного в армию в 1942-м, пришло всего одно письмецо…
Мой 16-летний брат Михаил, вспоминает Ольга Илларионовна, уже работавший тогда на торфопредприятии, бесстрашно действовал, когда на школу и рядом с нею упали немецкие зажигательные бомбы. Забравшись на крышу двухэтажного здания, он потушил фашистские «зажигалки». Немецкий авианалет, видимо, «был очень мощным, — считает Ольга Калашникова, — потому что мы тогда еще долго выполняли домашние задания в обгорелых тетрадках».
Когда в школе разместили госпиталь, учиться четверокласснице пришлось ходить гораздо дальше — на берег Волги, в железнодорожную школу № 13, находившуюся близ речной переправы. С этой женской десятилеткой связано много воспоминаний. Самых ярких, пожалуй, два.
Во-первых, мальчишки-старшеклассники, учившиеся в соседней мужской школе № 50, пригласили ее участвовать в спектакле «Женитьба» по пьесе Гоголя. Это было полной неожиданностью для Оли и ее подруги Риты Коротковой. Обе считали, что среди 27 учениц их класса есть девчата более достойные играть главных героинь. Однако, как пояснили все двенадцать мальчишек-выпускников из 50-й школы, «девчонки — воображалки им в спектакле не нужны».
Другое яркое воспоминание относится к зиме 1950 года. Тогда их девичий хор, ставший лучшим среди средних школ Северной магистрали, выступил в Москве, на сцене Центрального дома культуры железнодорожников. Дирижировал им знаменитый композитор Исаак Дунаевский!
Окончив десятилетку, девушка, хорошо знавшая деревенский труд, решила пойти учиться в Ярославский сельскохозяйственный институт. По распределению новоиспеченный ученый зоотехник была направлена в Карелию. Там, в краю голубых озер, вспоминает моя собеседница, страсти кипели совсем нетеатральные. Так, в одном колхозе бригадиром был настоящий кулак, а председателем в другом – его полный антипод, «тридцатитысячник»…
Привыкнув со школьных лет быть в гуще молодежи, Ольга Илларионовна решила получить второе высшее образование – педагогическое. C 1958 года стала работать в родной тверицкой школе, которая называлась уже не 13-й железнодорожной, а восьмилетней № 58.
Высокое трехэтажное здание на набережной памятно многим поколениям заволжан. Помнят они и свою заводную старшую пионервожатую Ольгу Илларионовну. Сколько интересных встреч, линеек, сборов организовала она! Сколько металлолома было собрано пионерией, благо железяк тогда в окрестностях предприятий валялось немало. Успевала Калашникова вести и уроки – по химии, ботанике, домоводству.
Особенно много внимания уделяла пионервожатая работе с трудными подростками, ребятами из малообеспеченных семей. Мальчишки всегда приглашали ее – как самого объективного рефери — судить хоккейные матчи. Они проходили на пруду возле пожарной каланчи.
Успешно действовали пионерские отряды, созданные О. Калашниковой по месту жительства мальчишек и девчонок.
С такой же полной самоотдачей трудилась Ольга Илларионовна и позже, на других рабочих местах. Превратила, например, в цветущий сад пришкольный участок. Увлеченно работала почти полтора десятка лет ответственным секретарем Заволжского отделения общества «Знание».
А познаниям ярославны и впрямь позавидуешь. С огромным удивлением, например, узнал я, что в Заволжье есть… канал имени Строганова. Протянулся он, по мнению Ольги Илларионовны, от известной многим бани № 3 на проспекте Авиаторов до небольшого железнодорожного моста через речку Урочь.
А о «строгановском канале», как оказалось, не знали самые сведущие и информированные краеведы – даже те, кто особенно интересуется ярославским Заволжьем. Обсуждая неожиданно всплывшую краеведческую тему, автор этих строк и его бывшая пионервожатая пришли к выводу, что название канала, повидимому, никак не связано со знаменитыми богачами и меценатами Строгановыми, владевшими целой соляной «империей» на севере России.
Скорее всего, искусственное сооружение носит имя одного из руководителей Ярославского края в послереволюционное время — Василия Андреевича Строганова, ответственного секретаря губернского комитета РКП(б) с апреля 1925-го по октябрь 1927 года. Как известно, в 1926-м вошла в строй первая очередь Ляпинской ГРЭС, неподалеку от которой протекает речка Урочь. И ярославский партийный руководитель наверняка вплотную занимался всем, что происходило с детищем ленинского плана ГОЭРЛО и на окрестных землях.